Так сказать, литературная жизнь

Вчера в "Букбери" должна была произойти презентация двух книг - "Четырежды Чехов" (там четыре автора) и "Весь Гаврилов" (практически полное собрание прозаика Анатолия Гаврилова). Гаврилова я очень люблю. Но никогда не видел. Пошел. По дороге в "Букбери" на Никитском бульваре встретил hzzh. Он направлялся в "Авторник", где выступал В. Иванив. У меня возник некий импульс поехать вместе с ним, но я этот импульс преодолел и все-таки пошел в "Букбери". Пришел. Писатель А. Битов (один из авторов четырежды чехова) говорил что-то настолько тихо, что вообще ничего не слышно. Кроме Битова было еще трое выступающих (собственно, остальные авторы "Четырежды Чехова"). А я сначала не знал, что "Четырежды Чехов" - плод усилий четырех авторов, и думал, что один из этих трех - Гаврилов. Стою и думаю: кто же из них Гаврилов? Один довольно молодой - значит, заведомо не Гаврилов. Еще один - вполне по возрасту мог быть Гавриловым. Лет пятьдесят. Хотя, может быть, ему было и сорок, и тридцать. Неопределенный возраст. А третий был уже значительно в годах, но одет так, что я почему-то решил, что это уж точно не Гаврилов. Я довольно долго таким образом размышлял, пока не догадался спросить у стоявшего рядом молодого человека, кто из этих людей Гаврилов. Молодой человек сказал, что Гаврилов не приехал и не приедет.

Плюнув (мысленно), я поехал в Авторник. Приехал как раз в тот момент, когда все закончилось и люди стали расходиться. Иванив сразу уехал, мы успели только поприветствовать друг друга. Потом все пошли, как всегда, сначала в магазин, а потом во дворик. По дороге состаялся характерный разговор между terless, Д. Давыдовым, А. Родионовым и мною:


terless: ...я могу нелюбовь к любому поэту обосновать фразой: "Я - другое поколение". Ну вот, например, Галич...
Я: По-моему, Галич - это ужасно.
Давыдов: Ну почему, Галич -- хороший поэт. Если соскрести всю эту диссидентщину, останется неплохая поэзия.
Я: Да там уже ничего не останется, если соскрести. А вот есть еще Окуджава...
Давыдов: Вот Окуджава - это да, ужасно. А Галич - все же нет.
Родионов (обращаясь к нам троим): Вам, может, и Высоцкий не нравится?
Я: Нет, не нравится мне Высоцкий. Высоцкий - это ужасно.
Давыдов: Мне Высоцкий тоже не нравится.
Родионов: А я люблю Высоцкого слушать, когда пью.
Я. А я, когда пью, люблю Летова слушать.
Родионов: Вот Летов у меня что-то не идет. Хотя у него и есть хорошие песни.

Потом мы, собственно, пили. На расстоянии примерно пяти метров от нас на скамейке сидел пьяный человек, который, бубня себе под нос, воспроизводил практически каждую нашу реплику. Пьяное эхо.

Удержав себя от сильного опьянения и последующего неизбежного в таких случаях пьяного безобразия, я проводил terless и поехал домой.

Вечер в некотором роде удался, а в некотором - нет, бо ни Гаврилова не повидал, ни Иванива не послушал.

Интересно, что в "Букбери" не увидел ни одного знакомого лица (кроме Битова, с чертами лица которого я знаком благодаря телевизору). Впрочем, это легко объясняется тем, что все знакомые лица были в это время в "Авторнике".

Неожиданные параллели

Вдруг подумалось, что некоторые акции группы "Коллективные действия", например, "Описание действия", имеют явные параллели с толтекскими практиками "неделания".